Юрий Песков: «Самое главное в 90-летней истории «Ростсельмаша» — завод работает и производит лучшие в мире комбайны»

Юрий Песков — человек-легенда. Выражаясь современным языком, он является брендом целой отрасли — сельхозмашиностроения. Родился в 1936 году, прошел трудовой путь от ученика токаря на радиаторном заводе до генерального директора «Ростсельмаша» — крупнейшего в мире комбайностроительного завода, объединявшего в советский период 24 предприятия с численностью работников 148 600 человек. Всего за время его руководства с конвейера РСМ сошло более 2,2 млн комбайнов и их модификаций.
В течение 12 лет Юрий Александрович являлся членом коллегии Министерства тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР, два года — заместителем главы этого ведомства. Член ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета РФ двух созывов. Герой Социалистического Труда. Кандидат наук, профессор, академик инженерной академии. Лауреат Государственной премии, премии Столыпина. Почетный гражданин Ростовской области № 1, член Общественной палаты Ростовской области.

В конце июля 2019 года «Ростсельмаш» отметит 90-летний юбилей. В этом же году исполняется 57 лет, как Юрий Песков пришел на завод. Он и сегодня активно участвует в судьбе предприятия, являясь советником промышленного союза «Новое Содружество» — собственника РСМ.
«Моя жизнь отдана «Ростсельмашу». Но не завод был для меня конечной целью. Конечной целью был хлеб России как залог ее могущества и процветания», — говорит Юрий Александрович. В авторской статье, подготовленной специально для журнала «Вестник агропромышленного комплекса» МИД «ЕвроМедиа», он рассказал о том, как создавался лучший в мире комбайн, позволивший нашей стране стать одним из ведущих экспортеров зерна.
  
Жизни не хватит...
— Первый зерноуборочный комбайн, сборку которого мне поручили на «Ростсельмаше», — «СК-4». Потом была «Нива». Х. И. Изаксон, руководивший ее конструированием, заявил: «Это лучший комбайн в мире!» Однако я так не считал.
Свои соображения высказал сначала в Ростове-на-Дону, а затем и в Москве. «Нам нужна машина, способная решить проблему хлеба», — сказали мне в ЦК. В то время СССР ежегодно закупал 30 млн тонн пшеницы, имея при этом 10% мировых площадей пахотных земель и 2% населения.
Вернувшись из столицы, я повторно пришел к Изаксону и предложил объединить усилия в создании нового, более производительного комбайна. На что тот ответил: «Жизни твоей не хватит, чтобы осуществить задуманное!»
Однако я со своей ростсельмашевской командой не отступился и достиг цели. Наша техника до сих пор работает на полях страны, обеспечивая ее продовольственную безопасность. Более того, из импортера зерна РФ превратилась в экспортера, отгружая в последние годы за рубеж 42-45 млн тонн. Вот почему я посвятил свою жизнь хлебу России.
Политический ход
— В конце 60-х мы сделали новый комбайн и назвали его «РСМ-1500», переименованный потом в «Ниву-1500». Эта машина имела барабан диаметром 600 мм, а у «Джон Дира» он был примерно 440 мм. Первое испытание комбайна, состоявшееся на рисовом поле в Краснодарском крае, оказалось не совсем удачным. Мы стали искать иное решение и остановились на барабане с диаметром 800 мм. И машина пошла, несмотря на то, что министр тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР И.Ф. Синицын настоятельно рекомендовал модернизировать «Ниву» и сделать ее лучшим комбайном в мире.

Тогда я решился на политический ход, имевший конкретную цель. Я знал, что генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев и первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР Д.А. Кунаев — лучшие друзья. Знал, что в Кустанае каждый год проходит предуборочное совещание. Знал и дорогу, по которой на него ездил Кунаев. Однако днем раньше по этой дороге проезжал председатель Совета министров Казахской ССР Б.А. Ашимов. Увидев в поле нашу «Ниву-1500», он залез в кабину и даже совершил пару кругов. Мы же это засняли, сделали фотографии и передали их Кунаеву, который как раз собирался лететь на пленум ЦК КПСС. На пленуме Брежнев спросил у Синицына: «Когда будет готов новый комбайн?» Тот уверенно отрапортовал: «Юрий Александрович Песков заканчивает модернизацию «Нивы», и это будет лучший комбайн в мире». Тут вмешался Кунаев: «Леонид Ильич, извините, но Юрий Александрович представил нам в Кустанае новый комбайн. Однако называется он не «СК-5», а «Нива-1500». Вы не представляете, какая это машина и какую она дает производительность!»

Решенный вопрос
— С 1973 года я являлся главным инженером «Ростсельмаша» и одновременно исполнял обязанности генерального директора. В 1978 году на завод приехал член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А.П. Кириленко. «Мы с первым секретарем Ростовского обкома КПСС Иваном Афанасьевичем Бондаренко приняли решение назначить вас гендиректором РСМ», — сообщил мне Андрей Павлович. — «Я не готов. Я — практик, а не политический деятель». — «Вопрос решен. Я уже доложил Леониду Ильичу». Через несколько дней моя кандидатура была утверждена на секретариате ЦК. Тогда же в структуре ЦК был выделен отдел сельхозмашиностроения, что лишний раз подчеркивало роль «Ростсельмаша» и решаемые им задачи государственной важности.

Совет Королева
— В конце 1960 года во время командировки в Житомир в кабинете первого секретаря горкома КПСС я совершенно случайно встретился с конструктором ракетно-космических систем Сергеем Королевым. Внимательно выслушав наш разговор, Сергей Павлович обратился ко мне с советом: «Если вы действительно хотите сделать комбайн принципиально нового типа, то создайте завод предметно-замкнутого цикла». Мы так и поступили. В состав «Ростсельмаша» вошли 24 предприятия, которые располагались не только в Ростове-на-Дону, но и в Таганроге, Миллерове, Белой Калитве, Морозовске, Зернограде, Сальске, Краснодаре, Туле, Бердянске, Челябинске, Урюпинске... В результате было создано государственное производственное объединение «Ростсельмаш», в котором трудились 148 600 человек. Вопрос работы «Ростсельмаша» трижды слушался на Политбюро — рекорд даже для самых крупных предприятий СССР.

Без остановки действующего производства
— Агротехнологии развивались, урожайность зерновых повышалась. «Нива» уже не совсем отвечала стоявшим перед экономикой страны задачам, поэтому в 1978 году «Ростсельмаш» приступил к работе над новым комбайном «Дон-1500». В 1982 году вышло специальное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР. Была поставлена задача за четыре года перестроить завод, внедрить новые технологии, поставить новые станки. Причем без остановки действующего производства: предприятие продолжало выпускать 100 тыс. комбайнов «Нива». С привлечением 38 союзных министерств и 1 тыс. заводов со всего СССР была организована работа по созданию на «Ростсельмаше» мощностей и по поставке более 1,5 тыс. наименований комплектующих изделий. Общими усилиями мы шли к намеченной цели — запустить производство 1 октября 1986 года.
 Ценный подарок для государства
— Накануне, 30 сентября, я решил позвонить министру тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР А.А. Ежевскому и сообщить, что на следующий день в 10.00 с конвейера сойдут первые серийные комбайны «Дон». Александр Александрович не поверил и отчитал меня за то, что отнимаю у него время, когда идет совещание. Я повторил свои слова. В ответ услышал, что недавно министр посещал «Ростсельмаш» и не видел того, что указывало бы на приближение старта производства. После третьего моего захода Ежевский повысил голос: «Я запрещаю до моего приезда снимать с конвейера машины «Дон»! Завтра буду у вас». А когда из аэропорта приехал прямо в цех сборки, то обомлел: все 76 платформ главного конвейера были заполнены комбайнами. Придя в себя, обнял меня и произнес: «Вы и коллектив «Ростсельмаша» совершили огромный подвиг. Спасибо за столь ценный подарок, который завод сделал для государства». Я был в то время государственным директором и, что бы ни случилось, остаюсь им по сей день. Всегда думал в первую очередь о государстве и о будущем экономики России. Благодаря запуску «Дона-1500» производительность при уборке хлеба в стране выросла в три раза, потери за счет повышения качества сократились на 10 млн тонн в год. Вот отличный пример того, что могут сделать прикладная наука и инженерный труд.

Социальная революция
— Однако достижение амбициозных целей зависело не только от экономической составляющей. В 1961 году, когда я пришел на «Ростсельмаш», на заводе трудились 22 тыс. человек, из них 14 тыс. временных и 8 тыс. постоянных. Из этих 8 тыс. было 1 тыс. работников и 7 тыс. инженерно-счетного персонала. Очевидно, что с временщиками обеспечить качество выпускаемой техники не представлялось возможным. Поэтому мы взялись за решение социальных проблем людей. И небезуспешно: за период моего директорства в Ростове-на-Дону было построено 1,5 млн кв. метров производственных площадей и 1,5 млн кв. метров жилья, 57 детских садов, 40 школ, 51 общежитие... В результате на «Ростсельмаше» сформировался стабильный коллектив, способный решать самые сложные задачи, стоявшие перед отечественным сельхозмашиностроением.

Принципиальная позиция
— К сожалению, с наступлением перестройки и либерализацией экономики для «Ростсельмаша» настали очень сложные времена. 30 декабря 1995 года по моему настоянию председатель Правительства России В.С. Черномырдин собрал совещание. Рассматривался вопрос о выходе завода из критического состояния, в котором он оказался после того, как не получил своевременно из федерального бюджета деньги за проданные государству комбайны и остался без оборотных средств. Выслушав мое откровенное выступление, премьер произнес: «Как же ты нам надоел! Когда уже уйдешь на пенсию?» Снести подобную обиду я не смог и покинул высокий кабинет... Став в возрасте 59 лет пенсионером, я оказался номинально свободен. Однако не прекратил участвовать в судьбе предприятия, которому посвятил несколько десятков лет жизни.

Два года на спасение
— В конце 90-х правительство Ростовской области приняло решение о банкротстве завода. Узнав об этом, я незамедлительно отправился к губернатору В.Ф. Чубу. Стал приводить аргументы против подобного шага: «Владимир Федорович, это невозможно! «Ростсельмаш» — хлеб России!». В ответ услышал: «Я получил указание сверху». Тогда я позвонил из губернаторской приемной президенту России Б.Н. Ельцину, с которым был знаком еще с начала 70-х, и обрисовал ему ситуацию. Через несколько минут Борис Николаевич сам перезвонил и сообщил: «Два года «Ростсельмаш» никто трогать не будет. Вам хватит этого времени, чтобы вывести завод из кризиса?» Я сказал: «Хватит».

Слова и дела
— Интерес к «Ростсельмашу» проявил промышленный союз «Новое Содружество». Я встретился с его представителями К.А. Бабкиным, Ю.В. Рязановым, Д.А. Удрасом и В.В. Мальцевым. Первый и главный вопрос, который я им задал: «Что будет выпускать завод, если вы его купите?» — «Продолжать делать комбайны». Меня такой ответ устроил. Новые собственники «Ростсельмаша» в короткий срок выполнили свои обещания. Самое важное — сегодня предприятие работает и производит лучшие в мире комбайны. Помимо этого выпускает трактор VERSATILE 300 л.с. и готовится к выпуску тракторов VERSATILE 300, 400, 500, 600 л.с., а в дальнейшем — всей линейки тракторов VERSATILE.

 Почувствовать разницу
— «Ростсельмаш» создал комбайн для высокоэффективного сельского хозяйства. Еще в 1982-1985 годах он победил американские машины по производительности и потерям зерна. При этом на родине «Дон-1500» продолжали обвинять в недостаточно высоком качестве. Между тем если посмотреть, какими комбайнами убирают сегодня в России хлеб, то можно увидеть: теми, которые были выпущены 10 и более лет назад. А есть и машины 1986 года, когда с конвейера сошли первые «Доны». Значит, не такими уж плохими они оказались. В масштабах страны на полях работают 100 тыс. ростсельмашевских комбайнов, половине из них — 30-40 лет. Чтобы парк машин в России составлял 250 тыс., а не 600 тыс., как в СССР, «Ростсельмаш» должен выпускать ежегодно 15 тыс. комбайнов ACROS, TORUM, VECTOR, DON 680 M. И заводу это вполне по силам. Необходимо только решить проблему финансирования села и сельхозмашиностроения. У нашего флагмана имеются все предпосылки к тому, чтобы стать настоящим концерном — таким, как «Джон Дир», и выпускать весь спектр сельхозтехники.