Индикаторы продовольственного суверенитета
По данным Минсельхоза РФ, за последние пять лет объем импорта продовольствия в Россию сократился почти на треть — с 43,3 млрд долларов в 2013 году до 29,8 млрд долларов в 2018-м. Один этот показатель свидетельствует об эффективности мер по защите внутреннего рынка, предпринятых в рамках указа президента России от 6 августа 2014 года «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности РФ». О том, как повлияли санкции на развитие бизнеса в сфере АПК, можно судить по тому, что рентабельность российских сельхозорганизаций за пять лет выросла почти вдвое — с 7,3% в 2013 году до 12,5% (с учетом субсидий) в 2018-м. Средняя зарплата на селе за этот же период выросла с 15,1 тыс. до 25,5 тыс. рублей, а объемы государственной поддержки АПК — с 197,7 млрд рублей в 2013 году до запланированных на текущий год 307,9 млрд рублей.
Санкционные режимы в отношении импортного продовольствия, введенные в 2014 году, стали для российских аграриев важнейшим стимулом для наращивания объемов производства сельхозпродукции. Хотя процессы импортозамещения в отечественном сельском хозяйстве развернулись, конечно же, гораздо раньше, еще в период реализации нацпроекта «Развитие АПК», который стартовал в 2006 году, а два года спустя был преобразован в Государственную программу развития сельского хозяйства. В январе 2010 года указом президента России была утверждена десятилетняя Доктрина продовольственной безопасности РФ, основной период реализации которой совпал с режимом продовольственных санкций. Достигнутые за это время результаты также позволяют утверждать, что санкции возложенные на них задачи выполнили.
В частности, по зерну и зернобобовым культурам удельный вес отечественной продукции в общем объеме ресурсов внутреннего рынка по итогам 2018 года составил 99,4% — заметно выше установленного в доктрине порогового значения 95%. По сахару объем насыщения внутреннего рынка собственной продукцией составил 95,7% против порогового значения в 80%, по растительному маслу — 81,5% против 80%, по мясу и мясопродуктам — 92,8% против 85%, по картофелю — 94,7%, что почти полностью соответствует нормативам, прописанным в доктрине (95%). Определенное отставание от пороговых значений продбезопасности пока присутствует по молоку, однако российский Минсельхоз ожидает, что позитивный тренд, наблюдающийся в молочной отрасли, позволит достичь целевых показателей в течение ближайших 7-8 лет.
Особенно наглядны успехи импортозамещения в области животноводства. С 2013-го по 2018 год производство свиней на убой в живом весе в сельскохозяйственных организациях увеличилось на 60%, до 4,1 млн тонн, а производство птицы за это же время выросло почти на 75%, с 3,5 млн до 6,1 млн тонн. Серьезная положительная динамика отмечается в выпуске продукции перерабатывающей промышленности: в частности, производство сахара увеличилось в 2013-2018 годах примерно с 4,5 млн до почти 6,3 млн тонн, подсолнечного масла — с 3,3 млн до 4,5 млн тонн, сыров — с 344,7 тыс. до 472,6 тыс. тонн. Важным направлением импортозамещения стало также выращивание тепличных овощей — их урожай в сельскохозяйственных организациях за пять лет увеличился с 615 тыс. до 1,1 млн тонн, плодов и ягод — в этом сегменте был отмечен рост с 667 тыс. до 1,2 млн тонн. Наконец, нельзя не вспомнить о рекордном урожае зерновых, собранном в России в 2017 году, — 134,1 млн тонн, абсолютный максимум за всю историю страны.
За этими впечатляющими цифрами стоят не только успехи большого бизнеса, но и обычные человеческие истории — для многих россиян политика импортозамещения в АПК стала стимулом полностью изменить свою жизнь, посвятив ее этой отрасли. «Я продал квартиру, машину, бизнес, вложился, сыроварня растет на 300% в год. Прорыв в сельском хозяйстве произошел благодаря протекционизму, щиту в виде санкций, дешевому рублю и вниманию, рекордным субсидиям», — рассказывал прошлой осенью на форуме международного дискуссионного клуба «Валдай» фермер из подмосковной Истры Олег Сирота.
Столь же однозначна и позиция крупных агрохолдингов. «Общественности нужно думать о развитии собственной страны, а не о хамоне и пармезане. Хамон нужно есть в Испании, брезаолу — в Италии… Если мне что-то нужно в России, я иду и покупаю местную продукцию», — это нашумевшее высказывание президента компании «Мираторг» Виктора Линника наглядно отражает ту тенденцию, которая возникла в России благодаря санкциям. Поворот продовольственной политики государства к внутреннему рынку быстро сформировал в стране моду на локальные продукты, и здесь свою нишу могут найти и крупнейшие игроки, и мелкие производители.
Не навсегда, но надолго
Со временем тема продовольственных санкций стала вызывать куда меньший общественный резонанс, чем пять лет назад: жизнь в этом режиме стала привычной и для аграриев, и для непосредственных потребителей их продукции. То, что российские продовольственные санкции выполнили первоочередные задачи, которые на них возлагались, было понятно уже довольно давно. Однако санкционные режимы сохраняются, и теперь они будут способствовать решению новых задач, стоящих перед российским АПК.
«Если мы изначально ставили задачу импортозамещения, на сегодняшний день она практически выполнена. Поэтому сейчас мы переходим к производству сельхозтоваров, ориентированному на экспорт. Эта модель четко прописана в майских указах президента России Владимира Путина. В рамках этих документов мы должны стремиться экспортировать продукцию с высокой добавленной стоимостью. Естественно, Министерство сельского хозяйства и продовольствия РФ будет поддерживать российских производителей, реализующих поставленную президентом задачу», — заявил глава Минсельхоза РФ Дмитрий Патрушев в августе прошлого года во время визита в Ингушетию.
Вместе с тем присутствует понимание, что «санкционные войны» будут оставаться реальностью глобальной экономики еще долго. В марте Минсельхоз РФ сообщил о разработке проекта новой Доктрины продовольственной безопасности РФ, в которой учтено появление рисков и угроз из-за экономических санкций в отношении России, а также вступление нашей страны в ВТО и углубление интеграционных процессов в рамках ЕАЭС. Теперь при расчете показателей продовольственной безопасности вместо удельного веса отечественного производства в общем объеме внутреннего рынка предлагается использовать коэффициент самообеспеченности. Этот показатель отражает степень удовлетворения внутренних потребностей рынка за счет отечественного производства и при превышении 100% показывает экспортный потенциал отдельных видов сельхозсырья и продовольствия.
На первых порах после введения продуктовых контрсанкций наши аграрии регулярно задавались вопросом: как долго продлится действие этого режима в отношении стран, которые в 2014 году поддержали введение международных санкций против России? Теперь этот вопрос звучит все реже. В июне премьер-министр РФ Дмитрий Медведев подписал постановление о продлении продовольственного эмбарго в отношении некоторых стран до 31 декабря 2020 года. На такой же период был продлен и срок действия правил уничтожения сельхозпродукции, сырья и продовольствия, которые запрещены к ввозу в РФ в рамках контрсанкций.
Однако в дальнейшем контрсанкции действительно могут быть отменены. «Если европейские санкции будут сняты, то, конечно, мы со своей стороны будем вынуждены снять ответные меры, потому что не будет изначальных причин, по которым они были введены», — сказал российский президент Владимир Путин в марте на встрече с президентом ассоциации «Франко-российский диалог» Тьерри Мариани. Однако, добавил Путин, зарубежным товаропроизводителям уже будет сложно отвоевать свои прежние позиции на российском рынке.
Последний момент хорошо понимают в Евросоюзе. «Невыносимый ущерб для Италии и Европейского союза», — так охарактеризовал последствия санкций президент итальянской ассоциации сельхозпроизводителей Coldiretti Этторе Прандини, призвавший по случаю пятилетия введения Россией продовольственного эмбарго к возобновлению диалога. По оценке ассоциации, потери Италии от российских контрсанкций составили порядка миллиарда евро: практически прекратились поставки таких популярных итальянских продовольственных товаров, как сыры пармезан и грана падано, пармская ветчина, овощи и фрукты, в том числе яблоки сорта Гренни Смит. Франция, по ряду оценок, из-за потери российского рынка ежегодно недополучает 800 млн евро. Еще одна существенно пострадавшая от контрсанкций страна Евросоюза — Польша, которая до 2014 года была крупным импортером яблок в Россию. В мае национальная ассоциация польских садоводов обратилась к властям страны с просьбой начать переговоры по отмене продуктового эмбарго: поиск альтернативных рынков сбыта для польских яблок происходит с большим трудом.
Обратная сторона проблем европейских аграриев — успехи российского АПК последних лет. «Если раньше мы говорили, что вынуждены импортировать часть продукции, которую потребляем внутри страны, то сейчас ситуация поменялась. Мы выстраиваем экспортно ориентированное сельское хозяйство. Мы говорим о том, что к 2024 году необходимо удвоить экспорт сельхозпродукции и довести его до 45 млрд долларов. Конечно, это было бы невозможно, если бы не было тех условий, которые для нас создали наши западные партнеры, когда они вынудили нас самих развивать это направление», — отметил в июльском выступлении на Всероссийском дне поля в Ленинградской области Дмитрий Патрушев.