К 1980 году СССР обеспечивал больше 30% мирового рынка пушнины, занимая треть по норковым и песцовым шкурам, 60% по лисьим и практически 100% по соболям. В настоящее время в России производится порядка 2-2,5 млн шкурок в год при потребности внутреннего рынка в меховых изделиях от 8 до 10 млн штук. Сегодня эксперты бьют тревогу: едва начавшая возрождаться в начале 2000-х отрасль звероводства в ближайшие годы может исчезнуть, оставив такое понятие, как «русский мех», лишь на страницах истории.
Опушившаяся страна
Для нашей страны мех всегда был не только и не столько символом роскоши, сколько необходимостью и основным валютным фондом. В период ВОВ звероводческие предприятия даже эвакуировали в тыл наравне с заводами, которые производили продукцию для фронта.
Тенденции мирового рынка сегодня таковы, что ключевым направлением клеточного звероводства во всех странах является разведение норки (более 85%). В структуре производства в России этот вид занимает свыше 80%. А соболя, ценившегося на вес золота как в период царской России, так и позже — в Советском Союзе, сегодня едва удалось возродить на уровне 12%. Им занимается 13 хозяйств. Песец и лисица и вовсе не превышают 3-процентный уровень производства.
Зарождением промышленного клеточного звероводства мир обязан Советскому Союзу. В 1924 году под Архангельском был организован первый госпитомник — «Ширшинский», а в 1928 году открыто зверохозяйство «Пушкинский». «Пушниной в Европе занимались небольшие фермерские хозяйства. Они приезжали перенимать в то время опыт у нас. Все технологии, техника для отрасли, система кормления и автопоения, передовые звероводческие клетки — все было изобретено у нас. Потом, когда в 90-е отрасль в России приходила в упадок, за границей, быстро оценили, где правильный путь развития, и пошли весьма успешно продолжать наше дело», — рассказывает руководитель ООО «Новые меха»/OOO «Меха» Владимир Бозов.
В советский период отрасль быстро набирала обороты и уже в 80-е годы насчитывала порядка 450 предприятий, 250 из которых относились к системе Зверопрома СССР. На сегодня предприятия из этой системы сохранились лишь в Тверской области, где находится около 25% общероссийского маточного поголовья норки и где производят 550 тыс. шкурок в год. Второе место по объемам производства занимает Калининградская область — 300 тыс. шкурок в год. К звероводческим регионам также можно отнести Московскую область, Татарстан и в меньшей степени Ставрополье. Количество хозяйств, занятых в отрасли, сегодня не превышает тридцати. Но и это можно считать почти чудом. Практически полностью уничтоженная в 90-х годах отрасль, лишь в начале 2000-х начала обрастать новым мехом. И довольно качественным. На недавно проходившем конкурсе-смотре на базе ФГУП «Русский соболь», где свою продукцию для участия представили 14 зверохозяйств России, главный эксперт, специалист по качеству пушного сырья Копенгагенского пушного аукциона господин Финн Винтер вновь подтвердил высокий уровень российского меха.
Дело выделки стоит
Как верно заметил год назад во время проведения круглого стола в Комитете по аграрным вопросам Госдумы РФ директор департамента животноводства и племенного дела Минсельхоза РФ Харон Амерханов, в звероводстве работают только фанаты. «Они пытаются не только поддерживать свои предприятия, но и выходить на мировой уровень со своей продукцией вплоть до генетического материала», — пояснил он. Таких фанатов, к слову сказать, сегодня не более тридцати. И тенденция к сокращению налицо. Практически на 50% сокращает производство Калининградская область, закрываются хозяйства в Ленинградской и Московской областях. В 2012 году была утверждена отраслевая ЦП «Развитие клеточного пушного звероводства в РФ на период 2013-2020 гг.», однако отрасль отдельной статьей не финансируется, субсидирование идет по основным статьям, например по племенному животноводству. Региональные программы поддержки отрасли существуют лишь в нескольких регионах — в Татарстане, Московской и Ленинградской областях.
«Звероводы понимают, что перед государством стоят сегодня более глобальные задачи — по обеспечению продовольственной безопасности. Поэтому мы на какую-то особую поддержку не рассчитывали. У отрасли есть потенциал развиваться самостоятельно. Но не стоит забывать, что производство пушнины может стать серьезным экспортно ориентированным направлением, а также закрыть существующие потребности на внутреннем рынке. Но сейчас складываются далеко не благоприятные условия для развития, и если звероводов с их предложениями не услышат на самом высоком уровне и не будут приняты соответствующие меры, то в 2019-2020 гг. закроется еще больше хозяйств, если не все», — убеждена исполнительный директор Национальной ассоциации звероводов России Надежда Зубкова.
Столь неоптимистичный взгляд на будущее отрасли разделяют практически все руководители звероводческих хозяйств. Базовые причины того, что, по оценке экспертов, можно охарактеризовать как «отрасль умирает», лежат не только в общемировых тенденциях по сокращению производства меха, снижению цен на шкурки на аукционах и акциях «зеленых», по чипированию, росту цен на электроэнергию и т.п. Это целый комплекс проблем, который усугубляется принятой в отношении малого и среднего бизнеса экономической стратегией, построения единой для всех цепочки НДС. К слову, на февраль 2019 года ни одно российское звероводческое хозяйство не продало еще ни одной шкуры.
«Сокращение производства пушнины — общемировая тенденция. К 2015 году производство меха составляло порядка 83 млн шкурок. В 2018 году — не более 50 млн шкурок, а в 2019 году звучит прогноз по снижению производства до 35%. Китай снизил производство практически вдвое с 2014 года, Дания сократила племенное стадо на 30%. Россия пока, кстати, показывает самое маленькое сокращение — на 10%. И нам важно, пока весь мир «валится», продержаться в этой отрасли, у нас большие перспективы и по наращиванию поголовья, и по качеству. Мы уникальная страна, единственная, кто потребляет меха больше, чем производит. Но по факту мы что видим: ввод НДС дополнительно к ЕСХН для производителей, а также НДС для покупателей шкурок, которые находятся в большинстве на упрощенном налоге», — подчеркивает Владимир Бозов.
Руководитель хозяйства «Матюшино» Руслан Натепров подчеркивает, что нечто подобное мы уже переживали в 90-е годы. «И к чему это привело? При всех мировых проблемах и наших экономических условиях, когда себестоимость продукции растет на 7-10%, увеличиваются затраты на производство, коммунальные выплаты, корма, ввод НДС может уничтожить отрасль. В 1994 году, когда у нас был уже НДС на уровне 20% плюс еще 3% налога с продаж. В итоге мы все потеряли по пушному направлению. Только-только начали возрождаться. Но как теперь работать дальше? Нам в Татарстане еще повезло — есть региональная поддержка для звероводов», — говорит Руслан Натепров.
Примечательно, что с начала 2000-х и в течение последующих лет отрасль стабильно поддерживала уровень производства пушнины в пределах от 1,8 до 2,5 млн шкурок, наметилась тенденция к увеличению производства. По мнению отраслевиков, этому способствовала применяемая система налогооблажения по единому сельскохозяйственному налогу и снижение процентной ставки по коммерческим кредитам. Действующая до недавнего времени система налогообложения по ЕСХН устранила разницу между входным 10- и 18-процентным НДС, подлежавшим уплате. А ведь подобные «ножницы» приводили к убыточности пушного клеточного производства. После ввода ЕСХН звероводы, по аналитическим оценкам, уплачивали в бюджет до 1 млрд налогов ежегодно.
Экспорт восходящего солнца
Первое глобальное потрясение отечественная, да и европейская, отрасль звероводства испытала в 2014 году из-за перепроизводства продукции, когда на мировой рынок хлынуло китайское сырье. Немаловажно знать, что, например, шубы из русской норки или песца шьются из цельных пластин, китайские же в основном состоят из продольных узеньких полос меха. Русский мех по-прежнему качественен и ценен, так что по такой «азиатской» технологии его не режут и не сшивают.
«Многие магазины забиты китайским товаром. Но это, посмотрите, «прозрачная» шуба. Да, упала платежеспособность населения, и такой товар в итоге в ходу. Китайские производители повлияли сильно на снижение цены на пушнину. То, что предлагают, даже не покрывает себестоимость. Вот и приходится либо закрываться, либо минимизировать производство. Но это не развитие, это топтание на месте», — делится своим видением руководитель агрофирмы «Берсутский» Николай Кириллов. Но спасения отечественного рынка пушнины от такого перепроизводства, по мнению экспертов, все же есть. И это не только время.
«В 2014-2015 годах потребности в шкурках норки для выпуска меховых изделий в мире составляли 40-45 млн, а произведено было примерно 83 млн шкурок. Свыше 30 млн было выпущено Китаем. Не буду сейчас останавливаться на вопросах качества их продукции. Но их выход на международную арену сильно обрушил цены ниже себестоимости производимой не только в России, но и в странах ЕС продукции и перенасытил мировой рынок. Этот китайский вал сейчас медленно растворяется, на меховые изделия скидки колоссальные. И вот в этом ожидании, когда Россия вновь активно вернется в товарооборот, приходят изменения условий уплаты ЕСХН плюс НДС. Это приведет к необратимым для отрасли последствиям», — убеждена Надежда Зубкова.
Показательно, что после роста цен в 2013 году, когда за шкурку норки давали не менее 87 евро, Китай, будучи основным покупателем пушнины, стал опускать цены на аукционах в среднем на 40-45%. В 2014 году цена на одну шкурку уже составляла 39,7 евро, в 2016-м она снизилась еще на 13%. Снижение идет до сих пор. Быть конкурентоспособным в таких условиях российскому меху, себестоимость производства которого в разы выше, более чем проблематично.
Национальная ассоциация звероводов России бить тревогу в надежде, что чаяния звероводов услышат, начала не сегодня. В частности, тема НДС активно обсуждалась на круглом столе в аграрном комитете ГД РФ в прошлом году.
«Свои предложения о сохранении отрасли ассоциация высказывала не раз. Представляли предложения Минфину, Минэку, Минсельхозу России. Нам говорят: да, надо разобраться, надо подумать, что можно сделать. Но пока нет принятых решений, хозяйства закрываются. Отрасль на грани исчезновения, — сетует Надежда Зубкова. — Мы предлагали несколько вариантов решений. Во-первых, ввести НДС только для тех хозяйств, чей товарооборот составляет свыше 500 млн рублей в год, а не 100 млн рублей, как утверждено сейчас. Это по сути даже не малые, а микропредприятия (по российскому законодательству к малым предприятиям относятся те, у кого товарооборот составляет до 800 млн руб. и где занято до 100 человек. — Прим. ред.).
Еще одно предложение — ввод заградительных барьеров для импорта за счет увеличения пошлины на 100%. А что по факту: в 2018 году на законодательном уровне принимается решение об обнулении ставок ввозных таможенных пошлин на два года на пушно-меховое сырье и выделанные меховые шкурки. В марте этого года вновь планируется встреча отраслевиков и заинтересованных в решении этого вопроса федеральных ведомств — Минфина, Минэкономразвития, Минсельхоза, где мы опять будем поднимать все те же волнующие участников отрасли вопросы».
«Я бы не надеялся на то, что НДС отменят, — считает руководитель предприятия «Новые меха»/«Меха», единственного на сегодня в стране хозяйства с более чем 40-тысячным поголовьем норки. — Мне видится, что сегодня это генеральная стратегия руководства страны включить всех в единую цепочку НДС. Можно, конечно, страдать по этому поводу. Но делу это не поможет. Из всех перебранных вариантов спасения отрасли помогли бы пошлины на ввоз в РФ пушнины и изделий из меха. Это бы хоть как-то компенсировало звероводам затраты, дало бы возможность развить отрасль. Рынок сейчас высококонкурентный. Значит, нужно стать лучше, чем остальные. В нашем хозяйстве не отходим от избранной стратегии: будем улучшать качество продукции, повышая свою конкурентоспособность. Недавно завезли 4 тыс. племенного поголовья из Дании, продолжаем строить фермы, будем улучшать технологию, оптимизировать производство».
Без шубы
В современной структуре экономики, в том числе в сельском хозяйстве, звероводство не в числе передовых. Ни по объемам производства, ни по количеству хозяйств. Впрочем, как отмечает исполнительный директор НАЗ России, в благоприятных условиях, что уже наблюдалось в начале 2000-х годов, отрасль может «набрать скорость моментально» по приросту поголовья. «Доля иностранного сырья в производстве составляет не менее 40%. Но у нас есть очень хорошие хозяйства с потенциальными площадями для расширения, со специалистами на уровне мировых компетенций. Мы могли бы стать тем самым экспортно ориентированным производством, о чем сейчас так много говорят в высших эшелонах власти», — говорит она.
Но значимость зверохозяйств не только в этом, подчеркивает эксперт. Немалое значение подобные производства имеют в социальном плане. Зверохозяйства в России являются поселкообразующими, нередко являющимися единственным местом работы для сельских жителей. Не стоит снимать со счетов и вопросы экологии, когда мы говорим об отрасли звероводства. Те, кто посвящен в тему, знают: зверохозяйства вносят вклад в вопросы утилизации биотходов. В России эта тема стоит весьма и весьма остро. Так, только в Татарстане сегодня открыт перерабатывающий биологические отходы завод. Для звероводческих же хозяйств так называемый бионеликвид — отходы птицеводческих ферм, рыбных хозяйств — является источником питания для зверей. Для примера: в зимне-весенний сезон в рационе питания норок мясо-рыбные корма должны составлять не менее 65-75%, зерновые — 10-20%, молоко — 5%, овощи и рыбий жир — по 3% и т.д.
Кроме того, не стоит забывать, что натуральный мех достаточно быстро разлагается даже в условиях мусорных полигонов без доступа воздуха, а искусственные не разлагаются совсем. К такому выводу в результате тщательного эксперимента пришли эксперты из лаборатории органических отходов в г. Генте (Бельгия). «Поддельный мех пропагандируется как устойчивая и экологичная альтернатива натуральному меху, но на самом деле он сильно загрязняет окружающую среду. Этика, связанная с защитой отдельных животных, теряет смысл, если экосистема, в которой живут животные, уничтожается», — так прокомментировал выводы данного исследования гендиректор Международной меховой федерации Марк Оутен. И еще один факт к вопросу этики: с 2009 года введена датская программа по гуманному обращению с животными WelFur. Независимые инспекторы оценивают содержание пушных зверей по нескольких десяткам критериев, вплоть до наличия подстилки в клетке, количества соломы для зимовки, не говоря уже о состоянии здоровья животного и его уровне стресса, кормовой базе и соблюдении технологий гуманного убоя. Наша страна также попадает под данную программу в зоне Baltic Control. Большая часть российских хозяйств уже прошла инспекцию и, с точки зрения гуманного содержания, оценена положительно. Но, безусловно, носить шубу из натурального меха или искусственного — этический выбор каждого. Впрочем, для России, особенно ее холодных регионов, это не вопрос ребром, а в первую очередь необходимость.
Опушившаяся страна
Для нашей страны мех всегда был не только и не столько символом роскоши, сколько необходимостью и основным валютным фондом. В период ВОВ звероводческие предприятия даже эвакуировали в тыл наравне с заводами, которые производили продукцию для фронта.
Тенденции мирового рынка сегодня таковы, что ключевым направлением клеточного звероводства во всех странах является разведение норки (более 85%). В структуре производства в России этот вид занимает свыше 80%. А соболя, ценившегося на вес золота как в период царской России, так и позже — в Советском Союзе, сегодня едва удалось возродить на уровне 12%. Им занимается 13 хозяйств. Песец и лисица и вовсе не превышают 3-процентный уровень производства.
Зарождением промышленного клеточного звероводства мир обязан Советскому Союзу. В 1924 году под Архангельском был организован первый госпитомник — «Ширшинский», а в 1928 году открыто зверохозяйство «Пушкинский». «Пушниной в Европе занимались небольшие фермерские хозяйства. Они приезжали перенимать в то время опыт у нас. Все технологии, техника для отрасли, система кормления и автопоения, передовые звероводческие клетки — все было изобретено у нас. Потом, когда в 90-е отрасль в России приходила в упадок, за границей, быстро оценили, где правильный путь развития, и пошли весьма успешно продолжать наше дело», — рассказывает руководитель ООО «Новые меха»/OOO «Меха» Владимир Бозов.
В советский период отрасль быстро набирала обороты и уже в 80-е годы насчитывала порядка 450 предприятий, 250 из которых относились к системе Зверопрома СССР. На сегодня предприятия из этой системы сохранились лишь в Тверской области, где находится около 25% общероссийского маточного поголовья норки и где производят 550 тыс. шкурок в год. Второе место по объемам производства занимает Калининградская область — 300 тыс. шкурок в год. К звероводческим регионам также можно отнести Московскую область, Татарстан и в меньшей степени Ставрополье. Количество хозяйств, занятых в отрасли, сегодня не превышает тридцати. Но и это можно считать почти чудом. Практически полностью уничтоженная в 90-х годах отрасль, лишь в начале 2000-х начала обрастать новым мехом. И довольно качественным. На недавно проходившем конкурсе-смотре на базе ФГУП «Русский соболь», где свою продукцию для участия представили 14 зверохозяйств России, главный эксперт, специалист по качеству пушного сырья Копенгагенского пушного аукциона господин Финн Винтер вновь подтвердил высокий уровень российского меха.
Дело выделки стоит
Как верно заметил год назад во время проведения круглого стола в Комитете по аграрным вопросам Госдумы РФ директор департамента животноводства и племенного дела Минсельхоза РФ Харон Амерханов, в звероводстве работают только фанаты. «Они пытаются не только поддерживать свои предприятия, но и выходить на мировой уровень со своей продукцией вплоть до генетического материала», — пояснил он. Таких фанатов, к слову сказать, сегодня не более тридцати. И тенденция к сокращению налицо. Практически на 50% сокращает производство Калининградская область, закрываются хозяйства в Ленинградской и Московской областях. В 2012 году была утверждена отраслевая ЦП «Развитие клеточного пушного звероводства в РФ на период 2013-2020 гг.», однако отрасль отдельной статьей не финансируется, субсидирование идет по основным статьям, например по племенному животноводству. Региональные программы поддержки отрасли существуют лишь в нескольких регионах — в Татарстане, Московской и Ленинградской областях.
«Звероводы понимают, что перед государством стоят сегодня более глобальные задачи — по обеспечению продовольственной безопасности. Поэтому мы на какую-то особую поддержку не рассчитывали. У отрасли есть потенциал развиваться самостоятельно. Но не стоит забывать, что производство пушнины может стать серьезным экспортно ориентированным направлением, а также закрыть существующие потребности на внутреннем рынке. Но сейчас складываются далеко не благоприятные условия для развития, и если звероводов с их предложениями не услышат на самом высоком уровне и не будут приняты соответствующие меры, то в 2019-2020 гг. закроется еще больше хозяйств, если не все», — убеждена исполнительный директор Национальной ассоциации звероводов России Надежда Зубкова.
Столь неоптимистичный взгляд на будущее отрасли разделяют практически все руководители звероводческих хозяйств. Базовые причины того, что, по оценке экспертов, можно охарактеризовать как «отрасль умирает», лежат не только в общемировых тенденциях по сокращению производства меха, снижению цен на шкурки на аукционах и акциях «зеленых», по чипированию, росту цен на электроэнергию и т.п. Это целый комплекс проблем, который усугубляется принятой в отношении малого и среднего бизнеса экономической стратегией, построения единой для всех цепочки НДС. К слову, на февраль 2019 года ни одно российское звероводческое хозяйство не продало еще ни одной шкуры.
«Сокращение производства пушнины — общемировая тенденция. К 2015 году производство меха составляло порядка 83 млн шкурок. В 2018 году — не более 50 млн шкурок, а в 2019 году звучит прогноз по снижению производства до 35%. Китай снизил производство практически вдвое с 2014 года, Дания сократила племенное стадо на 30%. Россия пока, кстати, показывает самое маленькое сокращение — на 10%. И нам важно, пока весь мир «валится», продержаться в этой отрасли, у нас большие перспективы и по наращиванию поголовья, и по качеству. Мы уникальная страна, единственная, кто потребляет меха больше, чем производит. Но по факту мы что видим: ввод НДС дополнительно к ЕСХН для производителей, а также НДС для покупателей шкурок, которые находятся в большинстве на упрощенном налоге», — подчеркивает Владимир Бозов.
Руководитель хозяйства «Матюшино» Руслан Натепров подчеркивает, что нечто подобное мы уже переживали в 90-е годы. «И к чему это привело? При всех мировых проблемах и наших экономических условиях, когда себестоимость продукции растет на 7-10%, увеличиваются затраты на производство, коммунальные выплаты, корма, ввод НДС может уничтожить отрасль. В 1994 году, когда у нас был уже НДС на уровне 20% плюс еще 3% налога с продаж. В итоге мы все потеряли по пушному направлению. Только-только начали возрождаться. Но как теперь работать дальше? Нам в Татарстане еще повезло — есть региональная поддержка для звероводов», — говорит Руслан Натепров.
Примечательно, что с начала 2000-х и в течение последующих лет отрасль стабильно поддерживала уровень производства пушнины в пределах от 1,8 до 2,5 млн шкурок, наметилась тенденция к увеличению производства. По мнению отраслевиков, этому способствовала применяемая система налогооблажения по единому сельскохозяйственному налогу и снижение процентной ставки по коммерческим кредитам. Действующая до недавнего времени система налогообложения по ЕСХН устранила разницу между входным 10- и 18-процентным НДС, подлежавшим уплате. А ведь подобные «ножницы» приводили к убыточности пушного клеточного производства. После ввода ЕСХН звероводы, по аналитическим оценкам, уплачивали в бюджет до 1 млрд налогов ежегодно.
Экспорт восходящего солнца
Первое глобальное потрясение отечественная, да и европейская, отрасль звероводства испытала в 2014 году из-за перепроизводства продукции, когда на мировой рынок хлынуло китайское сырье. Немаловажно знать, что, например, шубы из русской норки или песца шьются из цельных пластин, китайские же в основном состоят из продольных узеньких полос меха. Русский мех по-прежнему качественен и ценен, так что по такой «азиатской» технологии его не режут и не сшивают.
«Многие магазины забиты китайским товаром. Но это, посмотрите, «прозрачная» шуба. Да, упала платежеспособность населения, и такой товар в итоге в ходу. Китайские производители повлияли сильно на снижение цены на пушнину. То, что предлагают, даже не покрывает себестоимость. Вот и приходится либо закрываться, либо минимизировать производство. Но это не развитие, это топтание на месте», — делится своим видением руководитель агрофирмы «Берсутский» Николай Кириллов. Но спасения отечественного рынка пушнины от такого перепроизводства, по мнению экспертов, все же есть. И это не только время.
«В 2014-2015 годах потребности в шкурках норки для выпуска меховых изделий в мире составляли 40-45 млн, а произведено было примерно 83 млн шкурок. Свыше 30 млн было выпущено Китаем. Не буду сейчас останавливаться на вопросах качества их продукции. Но их выход на международную арену сильно обрушил цены ниже себестоимости производимой не только в России, но и в странах ЕС продукции и перенасытил мировой рынок. Этот китайский вал сейчас медленно растворяется, на меховые изделия скидки колоссальные. И вот в этом ожидании, когда Россия вновь активно вернется в товарооборот, приходят изменения условий уплаты ЕСХН плюс НДС. Это приведет к необратимым для отрасли последствиям», — убеждена Надежда Зубкова.
Показательно, что после роста цен в 2013 году, когда за шкурку норки давали не менее 87 евро, Китай, будучи основным покупателем пушнины, стал опускать цены на аукционах в среднем на 40-45%. В 2014 году цена на одну шкурку уже составляла 39,7 евро, в 2016-м она снизилась еще на 13%. Снижение идет до сих пор. Быть конкурентоспособным в таких условиях российскому меху, себестоимость производства которого в разы выше, более чем проблематично.
Национальная ассоциация звероводов России бить тревогу в надежде, что чаяния звероводов услышат, начала не сегодня. В частности, тема НДС активно обсуждалась на круглом столе в аграрном комитете ГД РФ в прошлом году.
«Свои предложения о сохранении отрасли ассоциация высказывала не раз. Представляли предложения Минфину, Минэку, Минсельхозу России. Нам говорят: да, надо разобраться, надо подумать, что можно сделать. Но пока нет принятых решений, хозяйства закрываются. Отрасль на грани исчезновения, — сетует Надежда Зубкова. — Мы предлагали несколько вариантов решений. Во-первых, ввести НДС только для тех хозяйств, чей товарооборот составляет свыше 500 млн рублей в год, а не 100 млн рублей, как утверждено сейчас. Это по сути даже не малые, а микропредприятия (по российскому законодательству к малым предприятиям относятся те, у кого товарооборот составляет до 800 млн руб. и где занято до 100 человек. — Прим. ред.).
Еще одно предложение — ввод заградительных барьеров для импорта за счет увеличения пошлины на 100%. А что по факту: в 2018 году на законодательном уровне принимается решение об обнулении ставок ввозных таможенных пошлин на два года на пушно-меховое сырье и выделанные меховые шкурки. В марте этого года вновь планируется встреча отраслевиков и заинтересованных в решении этого вопроса федеральных ведомств — Минфина, Минэкономразвития, Минсельхоза, где мы опять будем поднимать все те же волнующие участников отрасли вопросы».
«Я бы не надеялся на то, что НДС отменят, — считает руководитель предприятия «Новые меха»/«Меха», единственного на сегодня в стране хозяйства с более чем 40-тысячным поголовьем норки. — Мне видится, что сегодня это генеральная стратегия руководства страны включить всех в единую цепочку НДС. Можно, конечно, страдать по этому поводу. Но делу это не поможет. Из всех перебранных вариантов спасения отрасли помогли бы пошлины на ввоз в РФ пушнины и изделий из меха. Это бы хоть как-то компенсировало звероводам затраты, дало бы возможность развить отрасль. Рынок сейчас высококонкурентный. Значит, нужно стать лучше, чем остальные. В нашем хозяйстве не отходим от избранной стратегии: будем улучшать качество продукции, повышая свою конкурентоспособность. Недавно завезли 4 тыс. племенного поголовья из Дании, продолжаем строить фермы, будем улучшать технологию, оптимизировать производство».
Без шубы
В современной структуре экономики, в том числе в сельском хозяйстве, звероводство не в числе передовых. Ни по объемам производства, ни по количеству хозяйств. Впрочем, как отмечает исполнительный директор НАЗ России, в благоприятных условиях, что уже наблюдалось в начале 2000-х годов, отрасль может «набрать скорость моментально» по приросту поголовья. «Доля иностранного сырья в производстве составляет не менее 40%. Но у нас есть очень хорошие хозяйства с потенциальными площадями для расширения, со специалистами на уровне мировых компетенций. Мы могли бы стать тем самым экспортно ориентированным производством, о чем сейчас так много говорят в высших эшелонах власти», — говорит она.
Но значимость зверохозяйств не только в этом, подчеркивает эксперт. Немалое значение подобные производства имеют в социальном плане. Зверохозяйства в России являются поселкообразующими, нередко являющимися единственным местом работы для сельских жителей. Не стоит снимать со счетов и вопросы экологии, когда мы говорим об отрасли звероводства. Те, кто посвящен в тему, знают: зверохозяйства вносят вклад в вопросы утилизации биотходов. В России эта тема стоит весьма и весьма остро. Так, только в Татарстане сегодня открыт перерабатывающий биологические отходы завод. Для звероводческих же хозяйств так называемый бионеликвид — отходы птицеводческих ферм, рыбных хозяйств — является источником питания для зверей. Для примера: в зимне-весенний сезон в рационе питания норок мясо-рыбные корма должны составлять не менее 65-75%, зерновые — 10-20%, молоко — 5%, овощи и рыбий жир — по 3% и т.д.
Кроме того, не стоит забывать, что натуральный мех достаточно быстро разлагается даже в условиях мусорных полигонов без доступа воздуха, а искусственные не разлагаются совсем. К такому выводу в результате тщательного эксперимента пришли эксперты из лаборатории органических отходов в г. Генте (Бельгия). «Поддельный мех пропагандируется как устойчивая и экологичная альтернатива натуральному меху, но на самом деле он сильно загрязняет окружающую среду. Этика, связанная с защитой отдельных животных, теряет смысл, если экосистема, в которой живут животные, уничтожается», — так прокомментировал выводы данного исследования гендиректор Международной меховой федерации Марк Оутен. И еще один факт к вопросу этики: с 2009 года введена датская программа по гуманному обращению с животными WelFur. Независимые инспекторы оценивают содержание пушных зверей по нескольких десяткам критериев, вплоть до наличия подстилки в клетке, количества соломы для зимовки, не говоря уже о состоянии здоровья животного и его уровне стресса, кормовой базе и соблюдении технологий гуманного убоя. Наша страна также попадает под данную программу в зоне Baltic Control. Большая часть российских хозяйств уже прошла инспекцию и, с точки зрения гуманного содержания, оценена положительно. Но, безусловно, носить шубу из натурального меха или искусственного — этический выбор каждого. Впрочем, для России, особенно ее холодных регионов, это не вопрос ребром, а в первую очередь необходимость.
